Радзинский Эдвард - Сансон
Эдвард Радзинский
Сансон
Зимой 1996 года я приехал в Париж. И все представлял, как ровно сто лет
назад были в Париже - Они...
Шел 1896 год. Это был первый визит русского царя во Францию - после
того, злополучного, когда поляк Березовский выстрелил в его деда. Поляк
мстил за поруганную Польшу. К счастью, Александр II тогда остался жив (его
убьют потом - бомбой).
Теперь никто не стрелял. Толпы восторженных парижан заполнили улицы. В
открытой коляске ехали: красавица императрица, Государь - милый молодой
человек в военной форме - и очаровательная дочка.
Он записал в дневнике:
"25 сентября произошла закладка моста, названного именем папа.
Отправились втроем в Версаль. По всему пути от Парижа до Версаля стояли
толпы народу, у меня почти отсохла рука, прикладываясь. (Он отдавал честь,
прикладываясь к козырьку фуражки. - Э.Р.) Прибыли туда в четыре с половиной
и прокатились по красивейшему парку, осматривая фонтаны... Залы и комнаты
интересны в историческом отношении".
Это "историческое отношение"... Оно уже тогда должно было Их поразить.
С площади Согласия (бывшей площади Революции) хорошо видны колонны
церкви Маделен. Здесь, на кладбище у храма, когда-то были похоронены жертвы
фейерверка. Он случился в знаменательные дни для той, французской
королевской четы - во время бракосочетания Людовика XVI и Марии Антуанетты.
И окончился страшными жертвами - сгорело много людей. Тогда в Париже
говорили: это предзнаменование! Не к добру такое начало совместной жизни!
И у Них тоже произошло страшное и тоже в знаменательные дни. Случилось
это незадолго до поездки в Париж, во время коронации... Они приехали на
Ходынское поле - сверкало солнце, гремел оркестр. В павильоне - вся знать
Европы. Но Они знали - все утро отсюда вывозили трупы: во время раздачи
бесплатных подарков в ужасающей давке погибли почти две тысячи несчастных...
И тот же страшный шепот: не к добру это! С кровавой приметы начинается
царствование!
"Интересны в историческом отношении"... Только потом царь узнает, как
связан был с Ними Париж в этом самом "историческом отношении". Какой
пророческой оказалась безликая фраза! Все, что узнали Они тогда в Версале,
повторится в Их жизни.
Был мягкий, безвольный Людовик - и Николая будут называть мягким и
безвольным.
И две Елизаветы - сестра Аликс, набожная основательница
Марфо-Мариинской обители. И другая, столь же набожная, с той же неземной
улыбкой - сестра Людовика XVI.
Мария Антуанетта была властной и надменной красавицей. И его жена -
властная и надменная красавица. И та же ненависть народа к королеве - Марию
Антуанетту называли "австриячкой" и обвиняли в измене и разврате. И его жену
будут называть "немкой" и обвинять в прелюбодеянии с мужиком. И ненавидеть!
Так же ненавидеть!
И как те в любимом Версале, Они в любимом Царском Селе увидят те же
страшные, яростные толпы восставших и станут их пленниками.
На кладбище у церкви Маделен Революция похоронит обезглавленных короля
и королеву. Они будут лежать в безымянной могиле, в грязной яме, облитые
негашеной известью.
И Их впереди ждала такая же участь - безымянная могила, грязная яма.
Их, которые ехали тогда такие счастливые по Парижу!
Оскверненный собор Парижской Богоматери, храмы, превращенные в склады
провианта, убитые священники, свергнутые с пьедесталов статуи королей...
Поруганные мощи святых (святую Женевьеву, покровительницу Парижа, к мощам
которой за помощью столько раз обращался народ в дни великих бедствий,
разрубили топором на по
